Михаил Щербаков v Иосиф Бродский....

Иосиф Бродский

Только пепел знает, что значит сгореть дотла.
Но я тоже скажу, близоруко взглянув вперед:
не все уносимо ветром, не все метла,
широко забирая по двору, подберет.
Мы останемся смятым окурком, плевком, в тени
под скамьей, куда угол проникнуть лучу не даст.
И слежимся в обнимку с грязью, считая дни,
в перегной, в осадок, в культурный пласт.
Замаравши совок, археолог разинет пасть
отрыгнуть; но его открытие прогремит
на весь мир, как зарытая в землю страсть,
как обратная версия пирамид.
"Падаль!" выдохнет он, обхватив живот,
но окажется дальше от нас, чем земля от птиц,
потому что падаль -- свобода от клеток, свобода от
целого: апофеоз частиц.

1986

И мне видится, как Щербаков, читая это стихотворение, упрямо говорит свое "нет".... и появляется на свет его "Once in our lives"

ONCE
Мы прах. Мы явный прах.
В буквальном смысле пыль земли,
а также след в пыли. Мы мел
руин, щепа сухих древес,
морской песок и след в песке,
утиль музеев и настенный мох
пещер. Мы алебастр и тальк.
И та мука, что лик паяца белит.
И опилки закулисных стойл.
А также прочий арсенал
сыпучей всячины,
без коей шапито не шапито.
Мы несомненный прах.
Мы порох, что столетьями
лежит себе и ждёт -
ну разве что случайности,
поскольку в тайники,
где спрятан он, ни светлый эльф,
ни чёрный гном пути
не сыщет. Мы нагар и накипь,
зола и сажа мастерских,
густой на гробовой плите
нарост, налёт - убрав его,
прочтёшь слова: навек,
навек, навек, ушла, ушла,
ушла, любовь, любовь, любовь...
Мы несравненный прах.
Мы важный пепел, знатная
руда... Какой, не правда ли,
высокий стиль? Мы пыль,
но если мы не соль земли,
то кто же соль земли?

Once in our lives
let us drink to our wives
though their numbers be but small.
Heaven take the best
and let devil take the rest.
So we shall get rid of them all.
To this hearty wish
let each man take his dish
and drink drink till he falls.

1995

Хорошо.

Занимательно.